ГЛАВА ВТОРАЯ. АЛКОГОЛЬНЫЙ БРЕД ЧЕЛОВЕКА.
Как и животное, человек, по прошествии некоторого, часто непродолжительного, времени пьянства, меняется в характере, делается возбудимым, беспокойным, чрезмерно впечатлительным, лишается сна и становится послушной игрушкой возникающих у него иллюзий и галлюцинаций. Затем, при продолжении эксцессов и по достижении определенного рубежа пьянства или под влиянием дополнительного вредного фактора, заболевает: у него развивается приступ алкогольного бреда.
Раздел I. Общие признаки алкогольного бреда.
I. Тягостный характер галлюцинаций. Психические расстройства при алкогольном бреде определяются прежде всего галлюцинаторными обманами: в виде исключения — приятного свойства, но почти всегда, напротив — неприятными, порождающими страх и вызывающими, как писал Marcel, многообразные эмоциональные реакции, из которых самая легкая — удивление, а наиболее глубокая — чувство витального ужаса.
Больной J… Жан (набл. VIII) избежал, кажется, общей участи: он рассказывал потом о виденных им в психозе ревущих водопадах, горных домиках с зажженными ошями, о плясках и песнях, которым был свидетелем. Но и на этом радостном фоне, видя праздник с танцами и пением, он умудрился построить бред самого печального свойства. Водопады, говорит он, звали его утопиться, «шум дразнил меня: как бы хотел сказать, что я трус и не решаюсь броситься в воду». Веселые обитатели домика в горах были людьми, «хотевшими моей погибели, они издевались надо мной и собирались меня прикончить».
Некоторые больные испытывают, впрочем, действительно приятные чувственные обманы: слышат музыку, мелодические голоса,
видят деревенские ландшафты, очаровывающие их картины; один говорил, например, что чувствовал запахи самых изысканных в мире духов; бывший военный, прошедший войны Крыма и Мексики и долгое время живший в Алжире, видел во время психотических эпизодов прекрасные леса с огромными деревьями; толпы молодых девушек, поющих, пляшущих или расхаживающих между цветочными клумбами, освещенными разноцветными огнями; но уже через мгновение эта картина омрачалась: львы, гиены и змеи занимали место танцовщиц и цветочных партеров.
II. Подвижный характер галлюцинаций. Другое характерное свойство бредовых идей и обманов восприятий алкоголика, хорошо описанное у Lasegue, это их подвижность. — Люди, вещи, животные все, что является предметом галлюцинаций, движется, перемещается в пространстве и им соответствует такая же мобильность, быстрота идей и поступков больного, который, находясь под влиянием страха, тревоги, беспокойства, умоляя о помощи или нападая, действует всегда самым активным образом.
III. Галлюцинации имеют своим содержанием обычные занятия больного или его злободневные переживания. Галлюцинации могут варьировать до бесконечности, но чаще всего они отражают либо повседневную деятельность больного, либо самые актуальные его заботы и опасения — также с предпочтением тому, что в них может быть тягостного и неприятного. Так, во время последней войны больные видели пруссаков, их будто бы принимали за немецких шпионов, называли Бисмарками. Позднее, во время Коммуны и сразу же после нее, алкоголики, принадлежавшие прежде к регулярным войскам, видели в психозе коммунаров и национальных гвардейцев, последние же, напротив — версальцев. Во время Империи особенно часты были сыщики, полицейские и во все времена — воры, известные убийцы, тропманы всех видов: именно они дают материал для галлюцинаторных сюжетов. Когда галлюцинации вращаются главным образом вокруг ежедневных занятий, профессии больных, они вовлекают их в привычные им действия — иногда самым курьезным образом. Так, больной из набл. III, торговец-зеленщик, видел вокруг себя разложенные на земле цветную капусту, лук, редис и старался не наступить на них ногою; перегонщик скота науськивал собак на стадо, видел и созывал быков и баранов; откормщику голубей Большого рынка (набл. П) казалось, что он держит в руках голубя, и он пытался втолкнуть ему в горло зерна; торговка вином отвечала покупателям, просила их обождать, пока она их обслужит; столяр (набл. XX) видел, как ему на голову валились доски, которые он укладывал на телегу. Публичная женщина говорила непристойности, видела сцены разврата, столь обычные в ее печальном занятии.
В зависимости от яркости этих сцен, а также от природных особенностей больных, чувственные обманы могут стать отправной точкой самых разных болезненных состояний, способных подчинить себе все поведение галлюцинанта. Различают прежде всего маниакальную, меланхолическую и ступидную формы алкогольного бреда: число таких форм, если пытаться отразить в наименованиях все многообразие клиники, легко приумножить, но это мало что дает врачу-практику.
Маниакальная форма — самая частая, мы находим ее в большинстве случаев: она предваряет собой другие проявления психоза или их сменяет, что, впрочем, никак не сказывается на общих закономерностях течения заболевания.
Больной D… Луи (набл. XII) в день поступления в больницу был в состоянии выраженного маниакального возбуждения: он громко кричал, преувеличенно жестикулировал, кидался в разные стороны; на следующий день состояние его было типично меланхолическое: он был грустен, встревожен, не отвечал на вопросы, временами казался в особенности напуганным, печально качал головой, подолгу стоял упираясь руками в бедра, затем вставал, беспокойно озирался, снова застывал на стуле. Через несколько дней ему лучше: у него открытое выражение лица, он охотно разговаривает с врачом, рассказывает о мучивших его странных опасениях, объясняет ими свое поведение. Ему казалось, что он в тюрьме, перед трибуналом, его обвиняют в постыдных действиях, приговаривают к кастрации, он уже чувствовал прикосновение режущего инструмента к своим половым органам, слышал голоса, всячески его поносящие и высмеивающие.
Больная Анастази D… (набл. IV) при поступлении была крайне возбуждена, находилась в постоянном движении, обливалась потом, подносила руки к разным участкам тела: словно пыталась отстранить от себя или схватить каких-то животных или насекомых — протягивала руки вперед, тянулась к воображаемым существам, отвечала кому-то, звала, старалась открыть окна и двери, пряталась, оборонялась и т. д.: выглядела при этом как настоящая маниакальная больная. Ночью картина изменилась: больная неподвижна, не отвечает на вопросы, застывает в одном положении, когда ее переносят с места на место; ничего не предпринимает, чтобы освободиться от избытка слюны, переполняющей ее рот и вытекающей наружу; мочится под себя, пребывает в состоянии полнейшего ступора. На следующий день являет собой уже скорее картину меланхолии, смешанной с элементами возбуждения.
Почему один и тот же яд производят столь различные клинические симптомы? Причина по-видимому в том, что галлюцинации, сохраняя свои основные и главные черты, варьируют в силе и глубине воздействия на мозг, что и объясняет различный характер наблюдающихся при этом состояний.
Маниакальная форма. На первом этапе болезни больной слышит оскорбления, его всячески провоцируют, он видит грабителей, вооруженных людей, животных или же слышит голоса родственников, друзей, которые зовут его, предупреждают об опасности, предлагают помощь; он может увидеть жену, окруженную бандитами, наносящими ей кровоточащие раны. Возбужденный этими видениями, больной отвечает преследователям, бранит их, ссорится с ними, бежит, набрасывается на встречных, приходит в ярость — все это определяет маниакальную картину приступа с его выраженным психомоторным возбуждением. Эта форма, как мы увидим позже, доминирует в приступах белой горячки, при которой галлюцинаторные расстройства, чрезвычайно яркие и образные, соединяются с выраженным дрожанием тела, с трясением мышечной системы.
Меланхолическая форма. В иных случаях больной видит себя в тюремном заключении, перед судом: его обвиняют в различных преступлениях, ему кажется, что он в действительности совершил их, что его предали близкие, что он присутствует при погребении родственников. Под влиянием этих переживаний он делается подавлен, тревожен, недоверчив, испытывает страхи, пытается убежать, иногда вынашивает планы самоубийства или убийства и выглядит как больной меланхолией.
Ступорозная форма. Наконец, при дальнейшем усилении расстройств он готовится принять ужасную казнь и мучения, видит окровавленные трупы собственных детей, огонь, готовый поглотить его и т. д. Видения эти приводят его в ужас, лишают способности двигаться, он застывает в состоянии истинного ступора.
Между этими формами: маниакальным, меланхолическим и ступорозным — можно наметить множество вариантов промежуточного характера, которые, наверно, более полно опишут все возможные проявления алкогольного психоза, но подобное деление, основанное на летучих, преходящих признаках, которые не оказывают влияния на течение заболевания и на его лечение, слишком несущественны сами по себе, чтобы мы уделяли им особое внимание.