Клинические описания основных симптомов, составляющих содержание гебоидного состояния при шизофрении юношеского возраста, позволяют выделить ряд общих черт, которые объединяют указанные нарушения в структуре гебоидного состояния и составляют клиническую специфичность этой категории расстройств. Как уже отмечалось выше, отличительным свойством всех проявлений гебоидного состояния была их тесная зависимость от возрастных психических изменений периода полового созревания. Все симптомы гебоидного состояния как бы «вырастали» из психологических свойств пубертатного возраста. Однако при гебоидном состоянии все проявления пубертатного криза выступали в ином качестве, носили патологический характер и имели, следовательно, свои отличия. В силу болезненной обусловленности расстройств симптомы пубертатного криза выступали здесь в изуродованном, карикатурном виде и несли постоянно налет крайней грубости, поступки больных были мало мотивированы и неадекватны, часто выглядели нелепыми и непонятными, отличались вычурностью, отсутствием смысла и сопровождались резким нарушением критики к ним и крайней моральной тупостью. Проявления гебоидного состояния всегда сопровождались выраженным нарушением поведения и адаптации больных, несли на себе печать психической незрелости.
Все эти особенности на первый взгляд давали достаточно оснований для определения гебоидных нарушений как психопатоподобных. Однако, во-первых, основным признаком психопатических (психопатоподобных) состояний является дисгармония душевного склада [Снежневский А. В., 1968; Меграбян А. А., 1972], а основным признаком гебоидных состояний — факт тесной корреляции их с утрированными проявлениями пубертатного криза. Поэтому определение гебоидных расстройств как просто психопатоподобных, хотя и не противоречит клинической картине гебоидного состояния, но не отражает его главной особенности — преимущественности этих расстройств для юношеского возраста. Во-вторых, психопатоподобное состояние предполагает наличие лишь определенных изменений личности, вызванных той или иной болезненной причиной, тогда как в случаях гебоидного состояния речь идет о более глубоких, чем просто психопатические, расстройствах, заключающихся в патологическом видоизменении психических свойств пубертатного криза и доведении их до психотического уровня, развитии тяжелых нарушений поведения у больных с гебоидным состоянием, выраженной дезадаптации с отсутствием всякой коррекции поведения с грубым расстройством критики. В то же время определение гебоидного состояния только как патологического видоизменения любых психологических пубертатных свойств не отражает специфики характерных именно для него расстройств. При гебоидном состоянии симптоматика, определяющая картину болезни, оказывается тесно взаимосвязанной и коррелирует лишь с определенными проявлениями пубертатного криза в виде юношеской оппозиции и противопоставления себя окружающему.
И еще одна особенность. Психопатологическая симптоматика гебоидного состояния проявляется преимущественно в болезненном изменении таких психических процессов, как эмоции (аффекты) и воля, патология которых является основой ведущих расстройств при гебоидном состоянии (сверхценных образований, патологических влечений, явлений стереотипии, импульсивных поступков, кататонических включений). Следует отметить, что аффективные и волевые нарушения в проявлениях гебоидного состояния были трудно разделимы, а их проявления были искажены, диспропорциональны. Однако обозначение гебоидного состояния только как расстройств в аффективной и волевой сфере также не отражает характерных отличительных свойств, поскольку данные нарушения имеют место и при других шизофренических состояниях.
Поэтому наиболее адекватным нам представляется определение гебоидных расстройств, исходящее из совокупности ряда основных его признаков. Оно может быть сформулировано следующим образом: гебоидное состояние — это возникающее при шизофрении в юношеском возрасте психическое расстройство, характеризующееся патологическим преувеличением и видоизменением психологических пубертатных свойств с преобладанием аффективно-волевых нарушений, в том числе и влечений, приводящих к противоречащему общепринятым нормам поведению и выраженной дезадаптации в обществе.
Таким образом, мы имеем здесь налицо ту «констелляцию симптомов» [Foulds J. А., 1964], ту «систему взаимосвязанных типичных расстройств», ту «биологическую функциональную структуру» [Снежневский А. В., 1971], которые отражают общий патогенез, «общие биологические закономерности болезни» [Наджаров Р. А., 1967], т. е. составляют содержание клинического понятия синдрома [В. X. Василенко, 1959; Хвиливицкий Т. Я., 1971; Bleu-ler E., 1920; и др.]. Другими словами, можно говорить о гебоидном синдроме как о самостоятельном клиническом понятии. Поэтому употребление понятия «гебоидный синдром» в случаях наличия лишь отдельных входящих в него признаков (утраты морально-этических представлений, — стремлений к антисоциальному характеру поступков, брутальности и т. п.), к сожалению, практикуемое многими психиатрами, является, с нашей точки зрения, неправильным.
Понятие синдрома предполагает собой существование патологического, продуктивного (позитивного) образования [Снежневский А. В., 1968]. Однако мнение исследователей относительно того, к каким расстройствам (негативным или позитивным) относить проявления гебоидного синдрома, неодинаково. Так, одни исследователи рассматривали гебоидные нарушения как продуктивные образования [Алексанянц Р. А., Снежневский А. В., 1963; Dunaif S. L., Hoch P. H., 1955; Chazoud, 1964, и др.], другие — как проявления только дефекта [Сухарева Г. Е., 1937; Цициашвили Ш. И., 1958]. Часть авторов описывала отдельно расстройства гебоидного синдрома то как продуктивные, то как негативные [Шмаонова Л. М., 1966 и др.]. W. Kretschmer (1972) говорил о простом сочетании продуктивных и негативных («редуктивных») симптомов в картине гебоидного состояния.
Существует мнение, что расстройства, близко стоящие по проявлениям к нарушениям личностных свойств, вообще нельзя рассматривать ни как плюс-, ни как минус-симптоматику [Зурабашвили А. Д., 1971]. Между тем вопрос психопатологической квалификации гебоидных состояний, относимых к широкому кругу психопатоподобных расстройств, имеет важное значение с общепатологической точки зрения при решении в клиническом и прогностическом аспектах. С нашей точки зрения, этот вопрос может быть решен в пользу продуктивного характера гебоидных расстройств. Конечно, качество любого позитивного симптома находится в тесной зависимости от определенного уровня негативных изменений, которые всегда выступают в единстве. Эта идея была выдвинута J. H. Jackson (1933), а в последние десятилетия тщательно разрабатывалась А. В. Снежневским (1962—1971) и его сотрудниками. Помимо психотического уровня нарушения поведения, гебоидным расстройствам присущи и другие признаки продуктивных образований: вариабельность проявления [Bleuler E., 1930], зависимость от ряда патогенетических факторов, возрастная специфичность [Снежневский А. В., 1971; Штернберг Э. Я., 1981], тогда как негативные изменения инвариантны и малообратимы [Bleuler E., 1920; Кербиков О. В., 1968; Снежневский А. В., 1968]. Имеет значение и появление гебоидных изменений вновь, как несвойственных больному прежде, но особенно важен обнаруженный при проведенном нами катамнестическом изучении больных (см. главу VI) феномен обратимости гебоидных расстройств, являющийся аргументом в пользу их продуктивного характера. Все это позволяет рассматривать гебоидный синдром как продуктивное психопатологическое образование.