Истерические припадки принадлежат так же, как и эпилептические, к двигательным формам психопатических реакций. Как одна из форм реакций чисто двигательных, внешнее выражение которых, как мы уже говорили, более бедно, чем реакций сложных эмоциональных, они свойственны очень широкому кругу различных психопатических личностей. Большой интерес представляет пони­мание биологической природы истерического припадка, которое дано в последнее время Кречмером. Интерес этот заключается в том, что здесь впервые ясно и картинно дано представление об истерическом припадке, как выступлении на передний план фило­генетически старых типов защитного реагирования организма на требования, предъявляемые жизнью. Мы в настоящей работе рас­сматриваем и все остальные конституциональные психопатические реакции так, как Кречмер рассматривал истерический припадок. Все конституциональные психопатические реакции, по нашему мнению, являются филогенетически старыми, прочно закрепленными и потому передающимися по наследству типами сложных защитных реагирований, их механизм принадлежит к «глубинной» личности, они служат основой, на которой постепенно наслоились более молодые и более целесообразные образования в виде постоянно меняющихся условных рефлексов. Аппарат условных рефлексов регулирует их, приводит их в соответствие с механизмами, более тонко анализирующими действительность, делает их разряды менее резкими, более отвечающими всем тонким изменениям окружающей действительности. Все психопатические формы реакций в своей грубой форме обнаруживаются лишь при неправильном действии высших аппаратов, механизм их бурного выявления тот же, что и выявления истерических припадков. Когда по той или иной причине человек не имеет возможности путем разумного рассужде­ния и волевого действия (т.е. путем постоянного переключения условных рефлексов) видоизменять использование сложных инстин­ктивных актов, найти защиту по отношению к внешним раздра­жениям, он переходит к примитивным древним реакциям, и тогда низшие психические аппараты начинают диктовать свои требования поступкам, давая им свою окраску, свое направление. Это случается, если возможность быстрых переключений высших психических механизмов парализована либо чрезмерным раздражением одного какого либо механизма (комплексы Фрейда, значение переживаний, внутреннее торможение Павлова), либо вследствие недоразвития высших механизмов, либо вследствие патологического разрушения коры.

Мы уже видели, что устройство глубинных механизмов у различных людей различно, а потому разны у отдельных людей и все высшие реакции, как базирующиеся на различных глубинных механизмах; это дает некоторую возможность изучать особенности глубинных механизмов. Но только при патологических реакциях, в психозах обнаруживается вполне определенно существование механизмов, пружины которых при здоровом состоянии сильно затемнены высшими механизмами, почему изучение психопатических реакций и имеет значение для понимания всего устройства психики. Впервые .ярко биологическая сущность патологических глубинных реакций была дана именно при описании истерических реакций.

Уже Бернгейм указывал, что все люди на сильное волнение: «трах, голод, огорчение, боль реагируют усилением инстинктивных двигательных реакций: у одних это выражается сжиманием эпигастрия с ощущением жара, удушьем, подсердечной тоской; у других— наступает обморок со сведением членов и тризмом. У одного лицо наливается кровью и он думает, что задохнется, другой как бы застывает в оцепенении без слов и движения, третьи — начинают дрожать всем телом. Некоторые чувствуют телесную слабость и садятся, чтобы не упасть и т. д. Все это абрисы истерических припадков, которые кончаются ничем, это «припадки в миниатюре».

Но иногда - говорит Бернгейм — оттого ли, что волнующая причина оказалась более сильной или организм оказался более восприимчивым—реакция усиливается и достигает размеров более сильного припадка с судорогами или более продолжительного обморока. Однако, часто и после такого сильного припадка никаких дальнейших, особенностей не отмечается, и дело ограничивается единичным припадком. В другом ряде случаев припадок начинает воспроизводиться всякий раз, когда является воспоминание о припадке, так как он оказался хорошо защищающим слабого субъекта, от неприятностей окружающей жизни; припадок постепенно вместе с привычкой усиливается и совершенствуется подобно всем реф­лексам, которые становятся автоматическими, раз они ассимили­рованы нервной системой. И тогда мы говорим о «болезни» исте­рии и о «бегстве в болезнь».

Гохе еще в 1902 году писал, говорит Кречмер, что истерия является не картиной болезни, но особой формой психической диспозиции и при достаточной силе переживания всякий человек, способен на истерию. Гаупп говорит, что «истерия есть анормальный вид реакций на требования, предъявляемые жизнью». Но истерические сиптомы суть виды реакции филогенетически предшествующей импульсивной душевной основы.

Кречмер различает две основных двигательных реакции защиты, которые проходят через весь животный ряд — от одноклеточных животных до человека — и обнаруживаются в истерическом припадке. Первый тип реакции: «буря движений»... «Если пла­вающая инфузория приближается к месту с подогретой водой, то-она реагирует переобилием оживленных движений, продолжающихся до тех пор, пока одно из движений не выведет ее из опасной области, после чего она продолжает плыть спокойно». «Пчела или птица, пойманные в комнате, начинают биться, трепетать, беспорядочно бросаться к свету во все стороны, и движения эти повторяются в виде приступов до тех пор, пока одно из них слу­чайно не выведет их через форточку на свободу; после чего они летят уже спокойно». «Двигательная буря—это типическая реакция многих живых существ на опасные или препятствующие течению жизни положения. Двигательная буря — это самопомощь с отно­сительной биологической целесообразностью. В течение хода раз­вития двигательная буря, как биологическая оборонительная реакция, постепенно отступает все более на задний план. Постепенно раз­виваются зачатки целесообразного искания, размышления». Чело­век только в исключительных случаях реагирует двигательной бурей. Когда?— «Прежде всего в панике, когда высшие душевные функции мгновенно парализуются чрезмерным раздражением, а вместо них начинают действовать филогенетически старые приспособления».. Во-вторых, «двигательная буря — частое явление у детей: в каче­стве реакций на неприятные раздражения вместо обдуманной речи у них появляется бестолковое метание, толчки, крик и барахтанье, плач и топанье.

«Истерический припадок, поскольку в нем вспыхивает целый пожар всяческих, вообще только мыслимых произвольных выразительных и рефлекторных движений, является также примером дви­гательной бури».

«Во время войны истерические припадки служили часто предохранительным клапаном на случай чрезмерного давления у консти­туций с пониженной сопротивляемостью, так как последние благо­даря им избавлялись от нагрузок, до которых они не доросли».

При более слабых раздражениях эти реакции возникают только у субъектов, остановившихся на инфантильной ступени развития, у отсталых в умственном развитии, у малокультурных, у женщин, у всех психопатов.

«Вторым типом широких распространенных инстинктивных двигательных защитных реакций в животном мире является так называемый рефлекс мнимой смерти (рефлекс иммобилизации). Он наступает как защитный рефлекс в особенности у тех животных, которые не способны к быстрому передвижению; он скрывает их от преследователя. Животное при этом замирает и остается абсолютно неподвижным». К этому роду рефлексов относятся: обморок, ступор, который встречается у здоровых людей при испуге. У психопатов этот обморок переходит в область истерии с ее суме­речным состоянием, обморочными припадками и параличами.

Бернгейм кроме этих примитивных двигательных реакций ничего и не видит в истерии; ими она, по его мнению, и исчерпывается. Он не признает особого истерического характера, так как описание этого характера у различных авторов так разно­образно, что получается «искусственная болезненная единица, чудо­вищная, не существующая». Также и Шнейдер подтверждает, что попытки представить полную симптоматологию истерии своди­лись к тому, что упоминалась вся вообще симптоматология нервных и душевных болезней. Современные авторы крайне противоречивы в описании истерического характера и в понимании истерии: Ясперс, Бумке, Блейлер к истерическому характеру относят только так называемый «паразитарный характер» — «hysterische Kanaillen», и, таким образом, исходят из социологических представлений; Шнейдер называет истерическими все психогенно возникшие и психогенно удерживающиеся телесные функциональные расстройства; главной чертой истерического характера он считает «потребность казаться большим, чем есть на самом деле» и относит истеричных к группе психопатов «ищущих оценки» (Geltungsbedurftige Psychopathen).

Если мы возьмем подробное описание каким-либо автором истерического характера, то действительно найдем здесь решительно все психопатические особенности. Так, например, по Суханову люди с истерическим характером неестественны, театральны, производят впечатление деланности; элементы психики не находятся у них в гармоническом сочетании; все ими оценивается субъективно, только те впечатления задевают их личность, которые касаются их «Я»; они капризны, раздражительны; они производят впечатление чувствительных, сентиментальных, но на самом деле заботятся только о себе (шизоидные черты). С другой стороны истерический характер характеризуется колебанием настроения от веселья к тоске, и эти колебания могут быть и длительными (циклоидные черты); у них наблюдаются ипохондрические, навязчивые идеи, склонность к вспышкам буйства и т. д. и т. д. Блейлер думает отнести истерический характер к шизоидному, однако с маньякальной подвижностью аффектов, весьма близкой к синтонному (циклоидному) темпераменту.

В конце концов, Бумке в последнем своем реферате XV съезду немецких психиатров говорит: «Была когда-то болезнь истерия, как были ипохондрия и неврастения. Но они исчезли. На месте болезни остался синдром и на месте клинической систематики появился структурный анализ, который болезненную картину пытается объяснить на основе различных наследственных предрасположений и влияния внешних факторов».

Ясно, что самым правильным, является отказаться от «чудовищной», как называл Бернгейм, истерии и распределить отдель­ные ее формы по разным видам психопатий.

Вполне понятно, что пока истерия понималась безгранично широко, об исследовании ее наследственной сущности трудно было и думать. До сих пор не имеется ни одной работы по этому поводу. И если гигиенист Ленц и считает истерический характер «доминантным», то здесь дело идет только о его впечатлении, сам он точно не определяет, что он понимает под «истерическим характером», и так как мы видим, что все психопатии легко подвести иод широко понимаемую истерию, то, естественно, что ее признаки часто будут встречаться в семье, «будут доминировать» (!?).

Медов - как сообщает Керер — произвел исследование о наследовании примитивных истерических реакций Кречмера и нашел (впрочем на материале всего из 13 семей), что «по крайней мере в половине его случаев было прямое сходное наследование». Краткого исследования Медова, конечно, недостаточно, чтобы можно было делать какие-либо заключения. Однако, клиника с несомнен­ностью указывает, что истерические припадки часты почти при всех психопатических конституциях, нередки при случаях недо­развития мозга; отсюда следует придти к заключению, что они широко распространены и всякий дефект высших аппаратов легко вызывает их наружу, да это, как мы уже говорили, является вполне естественным, так как они принадлежат к двигательным примитивным реакциям. Второй двигательный примитивный тип реакций—эпилептические судороги,—также довольно широко распро­странены, но их аппарат заложен видимо глубже истерического и выступает на сцену все же реже.

Просматривая генеалогии небольшого числа больных с истерическими припадками, наблюдавшимися за последний год в Казан­ской психиатрической клинике, мы не могли найти среди особен­ностей членов их семей никаких специфических черт, в генеалогиях имелись самые разнообразные характеры; особого истерического характера таким образом нет. Но следует отметить, что мы, как и Медов, циклоидные характеры встречали в семьях с истери­ческими припадками реже других.