Возраст оказывает немаловажное влияние на психику человека. Медленные изменения, день за днем происходящие в человеческом организме, постепенно делают его как Физически, так и психически совершенно непохожим на то, чем он был прежде. «Нынешний пламенный юноша, говорит Гоголь, отскочил бы с ужасом, если бы показали ему его же портрет в старости». В этот малозаметный для небольших периодов ход видоизменения человеческой личности вклиниваются периоды, когда процессы, происходящие в организме, развиваются так быстро, что человек, подвергающийся им, не успевает привыкнуть к новым условиям своего существования, душевное равновесие его нарушается, и, как результат, развиваются особые состояния неустойчивости, сопровождающиеся особенно резкими колебаниями в области душевных движений (в жизни чувств и стремлений, иначе — в эмоциональной жизни). Два периода особенно часто сопровождаются такими колебаниями состояния: период полового созревания и противоположный ему — период начинающегося угасания половой жизни: возраст юношеский и предстарческий. Оба эти возраста особенно часто посещаются и настоящими душевными болезнями.

Всем известны черты юношеской неуравновешенности: пробуждение полового чувства и половой жизни ставит юношу или девушку перед рядом непонятных им физиологических состояний, вызывает в них ряд бурных и в своей основе плохо понимаемых ими влечений. Эти влечения своей неудержимостью пугают и манят, кажутся отвратительными и очаровывают сладкими предчувствиями. Вместе с тем молодой человек чувствует, что весь его организм в корне изменился: у юношей — голос становится ниже, появляется растительность, сон ночью прерывается сладострастными ощущениями, у девушек — увеличивается отложение жира на теле, формы округляются, появляются месячные. Одновременно изменяется манера держать себя, походка, жесты: нарушается детская гармоничность, движения делаются несколько угловатыми, неуклюжими. Настроение подвергается безпричинным колебаниям: то появляется необыкновенный прилив сил и энергии, то состояние отчаяния, тоски и недоверия к своим силам. Юноша по пустякам раздражается, грубит старшим и учителям, иногда испытывает непреодолимое влечение бросить все и бежать, куда глаза глядят, девушки обращают на себя внимание эксцентричными выходками, беспричинными слезами или мечтательным погружением в себя. Незначительные жизненные неудачи: неуспехи в ученьи, маленькие любовные трагедии кажутся непоправимыми несчастиями, вызывают безысходное отчаяние и иногда ведут к самоубийству. В большинстве случаев годам к 20 душевное равновесие восстанавливается, если только не начнет развиваться настоящее психическое расстройство. О характере психозов, возникающих в этом возрасте, будет сказано ниже. Другим периодом, когда душевному покою грозит опасность, является возраст за 40 лет. Приближающаяся старость бросает мертвящий отблеск на всю предшествующую жизнь. Организм слабеет и начинает заметно сдавать: уже не так легко даются бессонные ночи, не оставлявшие ранее следов излишества теперь каждый раз на несколько дней выбивают человека из колеи, сон становится менее крепким, сердце уже с некоторым трудом выносит усиленные напряжения, уменьшается эластичность членов, быстрота и гибкость движений, развивается полнота. По временам ощущаются головокружения, заметно слабеет память, и невольно все больше и больше человек начинает оглядываться на свой возраст. Наступает период подведения итогов: старость, о которой раньше не думалось, хотя и не наступила, однако, заставляет чувствовать свое дыхание,— невольно появляются мысли о том, что лучший, наиболее работоспособный период жизни уже позади, а сделано так мало. Приходят на память мечты и ожидания юности, начинается сравнение их с достижениями и, конечно, не в пользу последних. Хочется нагнать, наверстать упущенное. Но силы уже не те, — и всякое напряжение в работе сейчас же мстит за себя: утомление не проходит бесследно, — как только организм начинает работать выше сил, так с усиленной быстротой где-то в мозгу, в сосудистой системе развиваются изменения, сопровождающие увядание организма. Длительная, напряженная работа часто надолго выводит из строя, а отдых не восстанавливает вполне сил: освеженный им организм не поднимается все-таки до той ступени, с которой спустился, а останавливается где-то, может быть, незначительно, но ниже. Появляются тоскливость, мрачные мысли: жизнь прошла напрасно, ничего не приобретено, в будущем грозит потеря трудоспособности, малообеспеченного человека начинает пугать призрак нищеты. Недовольство собой переносится и на окружающее: пустяковые столкновения, мелкие неудачи сердят, вызывают несоразмерное раздражение. Одновременно суживается круг интересов, мысль, хотя и обогащенная опытом, застывает в ряде привычных, шаблонных Формул; человек не всегда замечает, что он уже не идет вперед, а повторяет сам себя. Утрачивается понемногу чуткость к новым, свежим мыслям и понимание их, начинается отчуждение от следующего поколения, которое кажется мелким, незрелым, заносчивым. Душевные движения становятся однообразнее, беднее, душа как будто покрывается пеплом ранее горевшего в ней огня. Половое влечение слабеет, и одновременно угасает многообразная гамма чувств, тесно с ним связанных. Соответственно глубине одновременно развивающихся так называемых склеротических процессов в организме, о которых мы скажем несколько слов ниже, все эти явления бывают выражены то сильнее, то слабее, иногда — у крепких людей—только в виде намеков. Часто нарушение душевного равновесия бывает непродолжительным, затем оно восстанавливается, и как будто все входит в свою колею, только уровень умственной жизни несколько понижается. Здесь иногда стирается грань между тем периодом, когда человек начинает чувствовать, что, хотя еще незаметно для окружающих, он стареет и опускается, и тем, когда окружающие начинают видеть его умственный упадок, а сам он уже перестает этот упадок ощущать. Большею частью, однако, грань эта проходит значительно позднее; и в течение продолжительного времени после этого периода предвестников старости, иногда целыми десятилетиями, стареющий человек еще мирно живет опытом и запасами прошлого, развивая в иных случаях чрезвычайно плодотворную деятельность. Однако, разрушительные процессы, раз начавшись, уже не останавливаются: они только в течение некоторого времени работают как бы в подполье. Внешне человек делается спо-койнее, уравновешеннее, тоскливость и раздражительность исчезают; зато появляется безразличие, память и умственные способности становятся все слабее, кругозор суживается все больше, развиваются старческий эгоизм, душевная черствость, скупость. Вступает в свои права старость. Конечно, и она протекает различно: все мы знаем примиренных с жизнью, добродушных стариков, правда, теряющих постепенно остроту чувств и ума, но сохраняющих все время живую искру в своей душе. Часто, однако, мы встречаемся и с другого рода явлениями. Я позволю себе напомнить прекрасно нарисованную Гоголем картину постепенного развития старости Плюшкина, откуда нами выше уже была приведена цитата:

«… Добрая хозяйка умерла; часть ключей, а сними мелких забот перешла к нему. Плюшкин стал беспокойнее и, как все вдовцы, подозрительнее… Старшая дочь… скоро убежала с штабс-ротмистром. В доме стало еще пустее… Во владельце стала заметнее обнаруживаться скупость; сверкнувшая в жестких волосах его седина, верная подруга ее, помогла ей еще более развиться… Сын, будучи отправлен в губернский город с тем, чтобы узнать в палате, по мнению отца, службу существенную, определился вместо того в полк и написал отцу…, прося денег на обмундировку; весьма естественно, что он получил на это то, что называется в простонародии шиш… Старик очутился один… Человеческие чувства мелели ежеминутно, и каждый день что-нибудь утрачивалось в этой изношенной развалине. Случись же под такую минуту…, что сын его проигрался в карты; он послал ему от души свое отцовское проклятие и никогда уже не интересовался знать, существует ли он на свете или нет. С каждым годом притворялись окна в его доме…, с каждым годом уходили из вида ею, более и более, главные части хозяйства, и мелкий взгляд ею обращался к бумажкам и перышкам, которые он собирал в свбей комнате…, сено и хлеб гнили; клади и стоги обращались в чистый навоз; мука в подвалах превратилась в камень…, к сукнам, холстам и домашним материям страшно было притронуться; они обращались в пыль. Он уже позабывал сам, сколько у нею было чего, и помнил только, в каком месте стоял у него в шкапу графинчик с остатком какой-нибудь настойки, на которой он сам сделал наметку, чтобы никто воровским образом

ее не выпил, да где лежало перышко или сургучик…» Пусть читатель вспомнит далее, как при упоминании о школьном товарище— председателе казенной палаты—«на деревянном лице Плюшкина вдруг скользнул какой-то теплый луч — не чувство, а какое-то бледное отражение чувства: явление, подобное неожиданному появлению на поверхности вод утопающего, произведшему радостный крик в толпе, обступившей берег; но напрасно обрадовавшиеся братья и сестры кидают с берега веревку и ждут, не мелькнет ли вновь спина или утомленные бореньем руки — появление было последнее. Глухо все, и еще страшнее и пустыннее становится после того затихнувшая поверхность безответной стихии. Так и лицо Плюшкина, вслед за мгновенно скользнувшим на нем чувством, стало еще бесчувственнее и еще пошлее…» Понятно после всего этого лирическое заключение Гоголя: «Грозна, страшна грядущая впереди старость и ничего не отдает назад и обратно. Могила милосерднее ее, на могиле напишется: «здесь погребен человек»; но ничего не прочитаешь в хладных, бесчувственных чертах бесчеловечной старости.»

Конечно, Плюшкин представляет из себя уже болезненное явление, вполне укладывающееся в рамки патологической старости. Небезынтересно выяснить различные факторы, переплет которых привел к этому своеобразному вырождению личности. Рассказ Гоголя настолько правдив и тщателен, что он позволяет произвести такое расчленение с большой легкостью. Три момента с ясностью выделяются при этом: постоянные черты характера Плюшкина, длительное влияние на него ситуации (положения, обстановки), создавшейся после смерти жены, и действие органических изменений, вызванных старостью. Характер: «было время, когда он был только бережливым хозяином… сосед заезжал к нему учиться хозяйству и мудрой скупости… Слишком сильные чувства не отражались в чертах лица ею…, опытностью и познанием света была проникнута речь его…». Невольно перед нами встает образ холодноватого, сухого скопидома. Ситуация: смерть жены, бегство дочери, разрыв с сыном и последующее одиночество: «старик очутился один сторожем, хранителем и владетелем своих богатств. Одинокая жизнь дает сытную пищу скупости…» Наконец, органические изменения вызвали ослабление памяти («позабывал, сколько у него было чего»), угасание умственных способностей («уходили из вида его главные части хозяйства») и жизни чувств. Скупость—одна из самых характерных черт старости; у Плюшкина она приобрела такие колоссальные размеры, что заслонила все остальные особенности его личности, благодаря тому, что все три указанных фактора били в одну точку, при чем ситуация обусловила так называемое психологическое развитие характера, а органические изменения мозга создали благоприятную почву именно для такого развития. Такое усиление определенных черт позволяет нам лучше понять развитие старческих особенностей характера и в случаях менее резко выраженных.

Нам придется несколько позднее снова вернуться к органическим изменениям, обусловливающим старость, теперь же обратимся к выяснению общей основы возрастных изменений психики. Повидимому, причина их та же, что и всех вообще явлений роста и развития организма. Эту причину мы теперь склонны искать в деятельности особых органов, называемых железами внутренней секреции или эндокринными железами, назначение которых состоит в том, что они вырабатывают особые, чрезвычайно сильно действующие вещества, которые постепенно очень малыми количествами выделяются в кровь и разносятся последней по всему телу, проникая таким образом во все его ткани. Там эти вещества, называемые теперь чаще всего гормонами, обусловливают тот или другой ход химических процессов, усиливают или ослабляют последние, вызывают отложение новых составных частей и рост тела или, наоборот, останавливают последний; чрезвычайно значительное и многообразное действие гормоны в частности оказывают на нервную систему. Главнейшими железами внутренней секреции являются: зобная, помещающаяся позади грудины, щитовидная и две паращитовидных— на шее, гипофизарная — придаток мозга, надпочечные и половые железы. Последние, как предполагается, кроме тех половых продуктов, которые обусловливают зачатие и выводятся обычными половыми путями, вырабатывают еще особые вещества, как и все гормоны, выделяющиеся непосредственно в кровь. Химическое действие гормонов эндокринных желез различно; при этом они иногда действуют, усиливая друг друга, иногда, наоборот, как антагонисты. Некоторые из этих желез, кроме того, функционируют только в определенные периоды жизни. Так, зобная железа всего сильнее бывает развита в детстве; лет до 18—20 она растет вместе с телом, а затем начинает атрофироваться; половые железы начинают интенсивно функционировать во втором десятилетии жизни, а на пятом и шестом десятке их деятельность постепенно замирает. Есть данные, которые указывают, что щитовидная железа и гипофиз (придаток мозга) усиленно функционируют при беременности. Вызываемые этой последовательной сменой действующих желез изменения в составе крови в смысле обогащения или обеднения ее теми или другими гормонами или даже появления новых гормонов и полного исчезновения ранее в ней бывших, повидимому, и обусловливают возрастную эволюцию не только человеческого, но и вообще организма высших животных. Только нормальное совместное действие эндокринных желез обеспечивает правильное развитие организма Наоборот, выпадение действия каждой из них сейчас же сказывается рядом патологических симптомов как в области роста и Формообразования организма, так и в области психики.

Особенно характерные симптомы обнаруживаются при недоразвитии или разрушении щитовидной железы. Главные из них, это— замедление психического развития, задержка роста в длину и тестовидная отечность кожи. Дети поздно научаются ходить и говорить. Научившись, они остаются медлительными, неуклюжими, тяжеловесными, производят впечатление вялых и усталых, говорят хрипло и монотонно. Особенно бросается в глаза задержка роста: взрослый субъект с врожденным недоразвитием или отсутствием щитовидной железы часто не выше 10—12-летнего ребенка. Все лицо производит впечатление опухшего, а из глазных впадин, окруженных толстыми валиками, выглядывают два бесмысленных глаза, нос седловидный и вздернутый, язык толстый, опухший, торчит между зубами. Опухоль поражает щеки, губы, которые имеют вид валиков, и выдаются почти как хобот, и распространяется на все тело. Шея коротка и приземиста, голова сидит почти непосредственно на туловище. На шее также находятся как бы жировые утолщения. Вся подкожная клетчатка имеет тестоватую консистенцию. Живот вздут, свисает вниз. Ноги совершенно теряют свои нормальные очертания. Хрящевая ткань, которая у детей замещает во многих местах еще не развившуюся костную, чрезвычайно медленно окостеневает, благодаря чему родничек на голове очень долго не зарастает, а длинные кости остаются ненормально малыми, отделяясь друг от друга большими пространствами хряща. Половые органы не развиваются, и половая жизнь не возникает. Все психические процессы протекают крайне медленно, умственные способности останавливаются в своем развитии, благодаря чему с возрастом все более и более проявляется картина глубокого слабоумия. Описанное заболевание, которое в некоторых местностях, повидимому, обязано своим возникновением какому-то заразному началу, носит название кретинизма. В случае, если функция щитовидной железы нарушается уже в зрелом возрасте, развивается сходная до известной степени с описанной, но гораздо менее выраженная картина болезни, в которой отсутствуют расстройства роста, а на первый план выступает тестовидное припухание подкожной клетчатки, медленность и вялость движений, затрудненность и замедление психических процессов. В этой Форме болезнь называется миксэдемой (слизистым отеком). Самое интересное, это то, что явления обеих болезней значительно ослабевают в случае введения в организм веществ, входящих в состав щитовидной железы.

Мы не будем останавливаться на заболеваниях, вызываемых болезнями придатка мозга, но должны посвятить хотя бы несколько строк роли, которую играют в развитии организма половые железы. К сожалению, мы не знаем как следует даже того, какие именно элементы этих желез выделяют гормоны, не знаем и химического состава этих гормонов. Несомненно, однако, что отсутствие или недоразвитие половых желез резко изменяет как физический, так и психический облик человека. Известны своеобразные особенности облика евнухов, скопцов или кастратов, т. е. лиц, у которых оперативным путем удалены половые железы. Мы остановимся предпочтительно на врожденном недоразвитии половых желез у мужчин, и именно на той его форме, которая называется евнухоидизмом. Среди физических признаков этого последнего в разных случаях преобладают то один, то другой из двух основных симптомов: гигантский рост и ожирение. И тому, и другому соответствует нарушение пропорций между конечностями и туловищем. Руки у них ненормально длинны, половые органы и вторичные половые признаки недоразвиты: они не имеют ни бороды, ни волос на лобке, на бедрах и ягодицах. К этому присоединяется еще высокий голос, так что, встречая некоторых из таких людей, особенно в связи с их безбородым лицом, невольно принимаешь их за женщин. Со стороны психики у них можно отметить черты так называемого психического инфантилизма (детскости). Французские врачи Бриссо и Мейж, описывая одного великана-евнухоида, говорят, что его душевное состояние соответствовало состоянию ребенка. Он был лжив, хвастлив и упрям, любил производить эффекты, впрочем, без всякого злого умысла; особенно охотно копировал хозяина паноптикума, с которым ездил. В больнице он устраивал форменные представления. Предметом его мечтаний было разъезжать с кинематографом. К инфантильным чертам относятся также боязливость, трусливость и несамостоятельность, потребность опереться на кого-нибудь, кто бы мог защитить. С этим соединяется повышенная внушаемость, детское довольство, отсутствие обидчивости, наивность и непонимание своей неполноценности. Суммируя все эти черты, Периц приравнивает инфантильных евнухоидов к умным детям.

Большой интерес представляет также изучение психики гермафродитов, т. е. лиц, обладающих наружными половыми признаками одного пола и половыми железами другого (или, очень редко, обычно не вполне развитыми, половыми железами обоих полов одновременно). У них можно отметить смешение Физических и психических черт, свойственных мужскому и женскому полу, так что временами не легко дается даже решение вопроса, имеем ли мы перед собой мужчину или женщину. Недостаток места не позволяет останавливаться на этом вопросе, как и вообще описывать все расстройства, возникающие от неправильной функции желез внутренней секреции. Здесь необходимо только указать, что, повидимому, весь тонус нашей психической жизни, начиная с юности и до периода угасания половой жизни, поддерживается наличностью в крови и соках организма секрета половых желез. Только благодаря действию этого секрета можно объяснить, что в определенные периоды, особенно в юности или при длительном вынужденном половом воздержании, все наше существо как бы пропитывается сексуальностью. «Кто не слыхал, говорит Периц, от молодых людей, не имевших еще полового общения или лишь редко его имевших, жалоб на состояние очень повышенной половой восприимчивости, связанное с большим беспокойством, возбуждением и давящей головной болью… О наиболее сильных степенях такого расстройства сообщают мужчины, бывшие некоторое время монахами или жившие в монастырях в качестве послушников, у которых нервные явления достигают иногда силы галлюцинаций.» Нельзя отрицать также важного значения того явления, что периоды расцвета психической жизни и творческих сил обычно совпадают с периодами наибольшего раз вития половой способности.

Чем обусловливаются описанные выше предстарческие явления? У женщин период между 40—50 годами является временем прекращения половой функции — климактерия. Около 45-ти лет начинают «путаться» и постепенно исчезают менструации, при чем одновременно, повидимому, перестает поступать в кровь гормон яичников. Благодаря выпадению этого гормона понижается обмен веществ, появляется ожирение, отмечаются частые приливы крови к голове, потливость, дрожание в конечностях и т. д. Одновременно увеличивается содержание в крови гормона надпочечных желез—адреналина, влиянию которого приписывается в значительной степени развитие артериосклероза (о нем ниже). Психика характеризуется крайней нервностью, главным образом, пониженным настроением и повышенной раздражительностью. У мужчин явления угасания половой функции появляются значительно позднее, чем у женщин, артериосклероз же обыкновенно даже раньше. Поэтому и картина предстарческих явлений у мужчин несколько другая, чем у женщин, ярче отражающая общее изнашивание организма. Но что такое артериосклероз? Под влиянием частого колебания артериального равновесия (т. е. частой смены расширения и сужения сосудов), как результата напряженной и связанной со всевозможными неприятностями работы, а также благодаря накоплению в крови различных вредно влияющих на сосуды веществ, в частности адреналина (кроме того, алкоголизму, отравлению крови из кишечника и т. д.), в стенках артерий отлагаются известковые соли, благодаря чему сосуды делаются жесткими, хрупкими и менее эластичными. Снабжение тканей, в частности мозга, кровью делается хуже. Поэтому и работа мозговых клеток становится менее продуктивной, часть их подвергается перерождению и гибели. Тот же процесс перерождения и гибели ценных тканевых элементов с заменой их простой соединительной тканью происходит и в других органах тела. Так, склероз тканей становится общей участью всего организма. В психике это отражается явлениями, описанными выше, как предвестники старости. Долю участия в происхождении этих явлений надо, однако, приписать и прямому отравляющему влиянию на мозг продуктов измененного гормонального обмена. В тех случаях, где мы встречаемся с более резко выраженным артериосклерозом именно мозговых сосудов, на первый план выступает резкое ослабление памяти и понижение умственного уровня, а в еще более далеко зашедших случаях, повидимому, связанных с небольшими («точечными») кровоизлияниями из мелких сосудов мозга, — с своеобразными явлениями, один из примеров которых представляет состояние, описываемое известным Французским писателем Стендалем в письме от 5 апреля 1841 года.

«Я коснулся, пишет Стендаль, небытия… Уже шесть месяцев я испытываю ужасные головные боли, кроме которых было 4 следующих припадка: Внезапно я забываю все французские слова. Я не могу тогда даже сказать: «Принесите мне стакан воды!». При этом я жадно наблюдаю себя… Это продолжается от восьми до десяти минут, затем память на слова постепенно возвращается, но остается чувство усталости… Мысли (во время приступов) в полном порядке, но без слов. Десять дней тому назад я обедал в ресторане… я должен был употребить невероятное напряжение, чтобы вспомнить слово «стакан». Я постоянно испытываю небольшое давление в голове, которое как бы исходит из желудка. Я устал уже от того, что старался эти три страницы написать по возможности не так плохо».

Не дальше, как через год, Стендаль скончался от мозгового удара.

Чаще, однако, мы встречаемся с менее драматическим развитием болезни. Припоминание слов вообще делается труднее; даже обычные предметы трудно назвать, — приходится вместо «ручки» просить «инструмент для писания» или показывать знаками, что нужно сделать; иногда, как будто благодаря случайной ошибке, одно слово заменяется другим, чаще даже подмениваются только один или два слога в слове. Одновременно развивается крайняя утомляемость; умственные операции, требующие напряжения, или не удаются вовсе, или совершаются с ошибками. Память постепенно слабеет, а умственный горизонт суживается; появляются частые головокружения. И, наконец, правда не во всех случаях, внезапно наступает кровоизлияние из какого-нибудь более крупного мозгового сосуда, ведущее к смерти или дающее картину мозговою удара: потеря сознания, после которой обнаруживаются более или менее стойкие явления нарушения речи и движений в конечностях, обыкновенно, одной стороны. Если такого крупного кровоизлияния не наступает, то, обыкновенно, все-таки в мозгу происходит очень медленно и постепенно (в течение десятилетий) перерождение и умирание нервных клеток и волокон, в конце концов приводящее к глубокому старческому слабоумию; всем известна одна из его черт: почти полное уничтожение способности запоминания свежих впечатлений при сравнительно хорошей памяти на далекое прошлое. Благодаря этой особенности старик все больше и больше уходит из реальной жизни окружающего мира и погружается в мир давно прошедших событий, которые, не затененные настоящим, встают в его памяти как будто даже с повышенной яркостью. Конечно, расстройством памяти дела не ограничивается: глубокий ущерб претерпевает вся личность. О потухании эмоций (чувств) и нравственном огрубении мы говорили выше по поводу Плюшкина. Не меньше страдает и интеллект. С этой точки зрения глубокое впечатление производит описание конца жизни одного из наиболее глубокомысленных Философов — Иммануила Канта, сделанное ухаживавшим за ним его ближайшим другом Васянским. Вот отрывок из его описания:

«Стало казаться, как будто то, что в течение всей жизни Канта было незначительным его недостатком, именно известная забывчивость в вещах повседневной жизни, с годами достигло более высокой степени… Он начал по нескольку раз в день рассказывать одно и то же. При этом он сам замечал ослабление своей памяти и для избежания повторения, а также из заботы о разнообразии в разговоре, начал записывать себе темы последнего на маленьких записочках, конвертах от писем и просто оторванных клочках бумаги, число которых, наконец, так выросло, что обыкновенно та записка, которая именно была нужна в данный момент, находилась с большим трудом.

В своей речи Кант, особенно в последние недели своей жизни, стал выражаться совершенно несоответствующим образом… Так как в его спальне была зеленая печка, он стал говорить вместо «идти ко сну» — «идти к зеленой печке». Замечательно, что великий мыслитель теперь не был в состоянии понимать выражений повседневной жизни. При разговоре о высадке французов в Англии, ведшемся в присутствии Канта, употреблялись выражения: «море и суша». Кант (не в шутку) заявил, что в его тарелке слишком много моря и не хватает суши; этим он хотел выразить, что твердой пищи было мало в сравнении с супом. Другой раз за завтраком, когда ему был подан пудинг с запеченными плодами, нарезанный маленькими, неравномерными кусочками, он заявил, что хочет Фигур, определенных Фигур. Это должно было обозначать равномерно нарезанное блюдо. Необходимо было ежедневное общение с ним, чтобы понимать эту его несоответствующую вкладываемому в нее смыслу речь. Занятия Канта в обе последние недели его жизни были не только бесцельными, но и противоречивыми. То в течение одной минуты нужно было ему много раз снимать и снова повязывать галстук, то то же самое приходилось делать с платком, который он в течение многих лет носил на халате вместо пояса. Только он его завяжет, как сейчас же с нетерпением начинал развязывать, а потом снова гут же начинал опоясываться.

Он перестал узнавать всех людей, которые были около него — сестру раньше, меня позднее, своего слугу позднее всего. Привыкнув к его раньше такому радушному обращению со мной, я едва мог вынести его теперешнее безразличное отношение ко мне…»

Уже из приведенных строк явствует глубокий упадок психической деятельности в самых простых ее проявлениях: тяжелое расстройство памяти и запоминания, затруднение в нахождении слов, привязывание к ранее слышанным, хотя бы и несоответствующим словам, потеря способности узнавания даже самых близких лиц, бессмысленность и противоречивость действий, все — явления, чрезвычайно характерные для далеко зашедших случаев старческого слабоумия.

Старческому и предстарческому возрасту свойственны и Форменные психозы с бредом, галлюцинациями и т. д. Сложность этих заболеваний и большое разнообразие их проявлений не позволяют здесь на них остановиться.

Заканчивая эту главу, мы хотели бы предостеречь читателя от слишком безнадежного представления явлений старости. Автору поневоле приходилось делать ударение на патологических явлениях. Нормальное увядание организма, как оно протекает у значительной части людей, ведущих умеренный образ жизни, обыкновенно только в малой степени отражает как предстарческое нарушение душевного равновесия, так и старческую деградацию личности; иногда только при несколько придирчивом отношении можно обнаружить у соответствующих людей медленное ослабление памяти, понижение творческих проявлений интеллекта, побледнение оригинальных черт личности, утрату душевной свежести и живости, а в более преклонном возрасте — отхождение от круга интересов живущих кругом них новых людей с обращением вместо того к миру воспоминаний.